24 декабря 1901 года родился Александр Фадеев, один из самых известных деятелей советской литературы. В сталинскую эпоху он был главой всех советских писателей и настоящим генералом советской литературы. Поэтому известие о его самоубийстве стало неожиданностью. Известный советский писатель покончил с собой 13 мая 1956 года. Судя по всему, к уходу из жизни Фадеев тщательно подготовился. По крайней мере, литератор оставил предсмертную записку, адресованную ЦК КПСС. Кроме того, за несколько месяцев до этого секретарь Фадеева Валерия Зарахани стала свидетельницей «репетиции» суицида. И тогда Александр Александрович тоже написал предсмертное послание.
Нет сомнений, что Александр Фадеев добровольно ушел из жизни. Как пишет Зоя Богомолова, автор книги «Река судьбы», в тот момент писатель находился на даче в Переделкине вместе со своим 11-летним сыном Михаилом. Именно мальчик и обнаружил труп отца, когда около 15 часов зашел к нему в кабинет для того, чтобы позвать к обеду. Cупруга Фадеева, актриса Ангелина Степанова, в этот момент находилась в отъезде. Узнав о трагедии, на дачу в числе первых примчались литераторы Алексей Сурков и Евгений Долматовский. Кроме них, в Переделкино прибыли сотрудники КГБ: генерал Маляров, а также его заместитель и руководитель 4-го управления Филипп Бобков.
Всем сразу бросилась в глаза обстановка в комнате: Фадеев лежал на кровати, его одежда была аккуратно сложена на стуле, а рядом на тумбочке находилось письмо, адресованное в ЦК КПСС. По крайней мере, именно так описывали очевидцы, слова которых приведены в книге Л. Ф. Киселевой «Александр Фадеев в воспоминаниях современников», то, что им пришлось лицезреть в тот день. Кстати, как утверждал Бобков, который много лет «курировал» советскую интеллигенцию, генерал Маляров был намерен прочесть предсмертное письмо Фадеева, но его одернул заместитель. Бобков заверял, что послание никто не вскрывал, и оно было доставлено сотрудникам партии, для которых и предназначалось.
Стоит отметить, что содержание предсмертного письма Александра Фадеева, как утверждает Леонид Млечин, было засекречено в течение 30 лет. Поэтому о том, что в нем поведал писатель, широкой общественности было неизвестно. Для всех, кроме сотрудников ЦК, а также литераторов Суркова, Шолохова, Твардовского, Симонова, послание оставалось тайной за семью печатями. Загадочное письмо взволновало тогдашнюю интеллигенцию. Лилия Чуковская, автор издания «Записки об Анне Ахматовой», утверждала, что в писательской среде даже ходили слухи о том, что никакого письма вообще не было.
Впрочем, те, кто близко знал Фадеева, в наличии послания не сомневались. Да и о посещавших Фадеева мыслях тоже наверняка знали. Тем более что Леонид Млечин в своей книге «Знаменитые самоубийцы» пишет, что Валерия Зарахани, секретарь и родственница Александра Фадеева, рассказывала о том, что за несколько месяцев до самоубийства писатель тоже собирался покончить с собой и тоже оставил записку. Правда, содержание этой записки Зарахани вспомнить не могла, но уверяла, что оно было «нехорошее».
Между тем и второе письмо Александра Фадеева «хорошим» власти также не посчитали. В своем предсмертном послании, текст которого приведен в частности и в книге Геннадия Прашкевича «Самые знаменитые поэты России», Фадеев жаловался на партию, по его мнению, зарубившую литературу. «Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено» — сетовал Александр Александрович. Как утверждает Лев Лурье, автор издания «1956 год: середина века», Фадеев «думал, что стоял на посту, а оказалось – охранял нужник».
Многие, кто так или иначе сталкивался с Фадеевым в последние годы жизни, не могли не догадываться о мотивах его поступка и уж тем более о содержании его письма в центральный комитет. Вот взять хотя бы Корнея Чуковского. По данным автора книги «Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам» Эдуарда Филатьева, уже в день самоубийства Фадеева Чуковский написал в своем дневнике: «Вся эта брехня сталинской эпохи, все ее идиотские бредни, весь ее страшный бюрократизм… Он (Фадеев) пытался совместить человечность с гепеушничеством. Отсюда и зигзаги его поведения, отсюда и его замученная совесть».
Официально было объявлено, что он покончил с собой в состоянии душевного расстройства, отягощённого алкоголизмом.
По причине такой неоднозначности письма возникли две противоположные друг другу версии самоубийства писателя. Первая гласит, что писатель переживал из-за потери поста генерального секретаря и устыдился возвращения из лагерей осуждённых писателей, которым придётся смотреть в глаза. Отчасти эта версия была сформулирована в мемуарах Хрущёва.
Однако здесь явно преувеличивается воля Фадеева к власти. В действительности он вряд ли так уж сильно переживал бы из-за потери поста. Он сам ещё в 1954 году писал из больницы в ЦК, что в советской литературе сложилась глубоко нездоровая практика, когда писатели вынуждены в ущерб творчеству заниматься общественной работой, и приводил в пример самого себя. Напротив, лишение поста позволяло ему, наконец, вернуться к творческой работе. Вряд ли он стал бы переживать из-за этого так сильно, что пустил бы пулю в сердце.
По поводу писателей тоже несколько сомнительно. Писатели всё же не дураки и прекрасно понимали, что Фадеев мало что решал и такие вопросы уж точно зависели не от него.
Вторая версия гласит, что Фадеев, наоборот, был верным сталинцем и не мог принять смены курса, демонстративно покончив с собой. Но не стоит забывать, что у людей 30-х годов был весьма своеобразный менталитет. В те годы самый надёжный и верный ленинец в мгновение ока мог оказаться троцкистом, двурушником и агентом всех разведок. К этому давно привыкли и даже развенчание культа личности Сталина в 1956 году было воспринято абсолютно спокойно, как очередной поворот линии партии. Никто не встал и не сказал, что не может поступиться принципами.
Долгое время сталинисты верили, что Фадеев ушёл, не выдержав гонений на Сталина. А шестидесятники так же свято верили, что писатель застрелился, не выдержав мук совести и разочаровавшись в Сталине. Масла в огонь подливал и тот факт, что предсмертная записка не публиковалась, а официально было объявлено, что писатель застрелился из-за депрессии, в которую его вверг очередной приступ алкоголизма. Но когда в конце Перестройки его письмо было опубликовано, оно не внесло ясности и не объяснило причин самоубийства.
Наиболее вероятной версией самоубийства действительно можно считать депрессию. Но она была вызвана не политическими причинами. Конечно, какое-то влияние политические дрязги на него оказали, но не первостепенное. Скорее сказался целый комплекс обстоятельств. Смерть матери, проблемы со здоровьем, приближающаяся старость, отсутствие вдохновения — всё это накатило одновременно. Фадеев мечтал быть писателем, но не реализовал себя именно как писатель. Ещё в середине 20-х он начал писать эпический роман «Последний из Удэге», но так и не закончил его за 30 лет. Будучи немолодым и больным человеком, он оглядывался назад и понимал, что загубил лучшие творческие годы, занимаясь совершенно не нужной ерундой. Выступал на пленумах и съездах, участвовал в дискуссиях, выступал с порицаниями, подписывал документы. Всё это вместо того, чтобы заниматься тем, чем всегда хотел, — писать.
Александр Александрович Фадеев, 1 мая 1956 года. Фото: © РИА Новости / Анатолий Гаранин
Он верил, что одарён особым талантом и станет великим писателем. Но оказавшись в удачный момент в нужном месте и попав на глаза влиятельным людям, он пошёл уже по другой дороге. Должность главы союза писателей была предусмотрена либо для писателей-карьеристов, которым важнее должности и влияние, чем творчество, либо для патриархов литературы, которые всё уже написали. Но Фадеев не написал почти ничего. К моменту становления литературным генералом у него за плечами был один роман и масса замыслов, которые так никогда и не реализовались. Ещё в конце 20-х, будучи совсем молодым человеком, он жаловался землячке, что на творчество у него совсем не остаётся времени. В дальнейшем он периодически жаловался на это и Сталину и даже пытался отпроситься в длительный отпуск. Но если в годы молодости ещё можно было успокаивать себя тем, что «надо ковать железо, пока горячо», а к творчеству можно вернуться когда-нибудь попозже, то на пороге старости успокоить себя было нечем.
Фадеев всю жизнь помнил сказанные Горьким слова о том, что он может загубить свой писательский талант, если будет продолжать в том же духе. И он оказался прав. Два романа и несколько рассказов за 30 с лишним лет литературной деятельности. Вряд ли этим удовлетворился бы юный Фадеев, мечтавший стать великим писателем и изменить мир.